Тему самоубийств, тем более подростковых, не принято обсуждать. Однако менее острой проблема от этого не становится: в нашей стране показатель самоубийств среди молодежи — 20 человек на 100 тысяч. О том, как распознать и предотвратить беду, мы расспросили детского психолога Надежду Ченцову.

Подростковые самоубийства – проблема общемировая: суицид стал третьей по частоте причиной гибели молодых людей и подростков.

” Однако именно в нашей стране с начала 90-х годов коэффициент самоубийств среди подростков резко увеличился и сегодня более чем в три раза превышает среднемировой показатель.

Почему именно Россия оказалась в лидерах печальной статистики, однозначно сказать нельзя. По словам Надежды Ченцовой, одной из причин может быть уровень агрессии в обществе:

– К сожалению, уровень жестокости друг к другу в российском обществе традиционно высокий. Мы из поколения в поколение передаем детям послания: ты не ценный, ты не дорог; я тебя люблю только при определенных условиях; если ты убираешь свою кровать каждое утро и получаешь в школе четверки и пятерки, значит, ты хороший.

” - В нашей культуре привычка бережно относиться друг к другу утеряна за долгие тяжелые годы войн, голода, революций. Однако чтобы вырасти человеком с адекватной самооценкой, с пониманием, что любые проблемы заканчиваются, ребенку нужна безусловная любовь.

Цена жизни

Когда речь заходит о самоубийстве взрослого человека, всплывают серьезные причины: неизлечимая болезнь, мучительный развод, нищета, потеря близких. В случае с подростками поражает несоответствие страшного решения и пустячного, странного повода. Газетные заголовки пугают: «Пятиклассник повесился после запрета играть на компьютере», «Ребенок выбросился из окна из-за двойки в четверти», «Покончил с собой из-за невозможности пойти на концерт». Психика подростка нестабильна: гормональные бури, неумение справляться с эмоциями, категоричность в суждениях и бескомпромиссность – все это приводит к тому, что злость и агрессия по отношению к окружающим легко трансформируются в аутоагрессию.

” Кроме того, представление о смерти в этом возрасте еще не сформировано: подросток просто не осознает, что это – навсегда. Уход из жизни кажется небольшой платой за возможность доказать свою правоту или отомстить кому-то.

– Взрослого защищает многое, – считает Надежда Ченцова, – и в первую очередь жизненный опыт. Мы знаем, что черные полосы рано или поздно заканчиваются. Подросток живет первый раз. Еще недавно он был ребенком и вдруг обнаруживает себя почти взрослым, перед лицом взрослых проблем. Но без подушки безопасности, которая есть у нас.

Истинная причина самоубийства, конечно, всегда глубже и значительнее, чем ссора с родителями или невозможность пойти на концерт.

” Американский психолог Карл Витакер считает, что любое самоубийство закладывается за два поколения.

Так это или нет, но корни произошедшего часто действительно стоит искать в семье. И внешнее благополучие далеко не показатель: в прекрасной, с точки зрения окружающих, семье ребенок может чувствовать себя покинутым и нелюбимым.

– Подросток переживает мощный эмоциональный кризис, который должен привести к тому, что ребенок повзрослеет и отделится от родительской семьи, – говорит Надежда Ченцова. – Конечно, в  современном обществе подростки еще не готовы жить самостоятельно, но они должны постепенно увеличить психологическое расстояние между собой и родителями, начать отвечать за большее количество важных вещей в своей жизни. К тому же подростку нужно задумываться над рядом непростых вопросов, связанных с учебой и будущим жизненным укладом. В этот период он особенно нуждается в каждодневном обмене эмоциями со взрослыми, причем большинство из них должны быть положительными. Если климат в семье здоровый, родителю может не понравиться какой-то поступок ребенка, но речь идет именно о поступке, на уровне личности никто никого не критикует. В этом случае подростковый бунт сведется к тому, что ребенок, например, перекрасит волосы, но не сделает ничего такого, что имело бы фатальные последствия для его дальнейшей жизни.

” — Очень распространена привычка относиться к близким людям как к функциям: мама нужна для того, чтобы убирать и готовить еду, ребенок – чтобы ходить в школу и приносить оттуда пятерки и не приносить проблем. В этом случае кризис, переживаемый подростком, усугубляется.

- Родители не готовы отдавать ответственность ребенку, начинается «дерганье поводка» туда-сюда. Подросток бунтует, родители в ответ вводят более жесткие правила и порядки. Родители не позволяют экспериментировать в безопасных вещах, нет взаимопонимания – подростковый бунт выходит из рамок и ребенок не считается со своей жизнью и здоровьем.

Одна большая группа риска

По статистике, юношей-самоубийц значительно больше, чем девушек: 32,8 на 100 тысяч человек против 7,6 – таковы данные Росстата за 2004 год. Девушки пробуют покончить с собой чаще, однако юноши в 4 – 5 раз чаще доводят эти попытки до летального исхода и обычно выбирают более жестокие способы: наносят себе ножевые ранения, а если доступно огнестрельное оружие, оно идет в ход. Самый опасный, по статистике, возраст – 14-15 лет.

Что касается психологического портрета подростка, решившегося на самоубийство, здесь все не так однозначно. С одной стороны, свести счеты с жизнью может ребенок замкнутый, необщительный, не имеющий друзей совсем или друзей со странными, с точки зрения родителей, интересами и поведением. С другой – риску подвержены подростки истероидные, с демонстративным типом личности. Именно они способны внезапно последовать примеру покончившего с собой кумира, например рок-звезды, или прыгнуть с высотного дома, взявшись за руки с подружкой. Случаются целые «эпидемии самоубийств» в рамках одной деревни или микрорайона. В опасности и тихие, ведомые, неуверенные в себе дети. Получается, что не застрахован никто.

Как же отследить опасность, что называется, на дальних подступах?

” Стандартные признаки и рекомендации, применимые к взрослым (раздаривает любимые вещи, пишет длинные письма с просьбой прочитать их через какое-то время, внезапно становится ко всему безразличным и так далее), справедливы и в отношении подростков.

А вот делить попытки суицида на «истинные» и «демонстративные», по словам психологов, не стоит. Во-первых, попытка напугать или впечатлить окружающих самоубийством может неожиданно для самого подростка окончиться смертью. Во-вторых, многие самоубийцы в прошлом уже пытались покончить с собой.

– Я бы советовала отнестись серьезно к любым упоминаниям или разговорам о самоубийстве, – рекомендует Надежда Ченцова. – Не нужно пугаться и сразу угрожать ребенку психиатрической лечебницей. Поговорите, выясните, что не так, чем подросток недоволен. Возможно, «покончить с собой» – это просто расхожее выражение для него, ничего не значащее. А может, за этим стоит большая проблема и ребенок не знает, как ее решить.

” - То, что кажется ерундой нам, для подростка может оказаться фатальным: двойка в четверти, например, которой напугали ученика хорошей школы, или трудности с ЕГЭ. Бывают дети-молчуны, которые никому ничего не скажут и будут тихо страдать. Но большинству людей в трудной ситуации свойственно искать того, кому можно излить душу.

- Иногда подросток прямо говорит: чем с вами такими жить (вариант – ходить в эту школу), я лучше… Такие вещи нужно обсуждать. Говорят, что тот, кто угрожает самоубийством, никогда с собой не покончит. В этой фразе есть некоторое рациональное зерно: в разговоре мы можем разрядить свои импульсы и побуждения и отказаться от первоначальных намерений. С темой суицида это тоже работает. Более того, это один из методов профилактики. Если видно, что человеку плохо, если страшно за него, можно прямо, но аккуратно спросить, не задумывается ли он о суициде. Это не подтолкнет к самоубийству человека, который о нем и не помышлял. А если думал, но считал, что такими страшными мыслями нельзя делиться, он разговорится. Но ни в коем случае нельзя думать, что если человек много говорит о суициде, то он в безопасности. Есть и такая вещь, как самоповреждения – опаснейший сигнал для родителей.

Любовь как профилактика

Раз гарантий нет и быть не может, единственным «страховочным поясом» станут искренние и доверительные отношения с родителями. Интересоваться делами ребенка, поддерживать и помогать, не строить разговор с позиции «я старше, тебе полагается меня слушать». Если что-то явно идет не так, можно обратиться к психологу.

– Подростки обычно сопротивляются попытке его куда-то направить, но это можно делать не директивно, – говорит Надежда Ченцова. – Подростку может быть интересно поговорить с психологом – взрослым, но не родителем, не учителем, которому он ничего не должен. С другой стороны, если проблема очень запущенная, ребенок может быть запуган и откажется. Но для родителей это не повод сложить руки, можно самому обратиться за консультацией.

” - Поговорите с ребенком один на один, не загоняя в угол, а давая понять, что родитель открыт для разговора. Не нужно устраивать торжественный разговор, мол, давай сядем и серьезно побеседуем, лучше сделать это невзначай.

- Спросите, что не так, предложите помощь – эти фразы ни к чему не обязывают. Если у ребенка и родителя есть дела, которыми они занимаются вместе, например, ходят в кино или делают что-то по дому – отлично, заведите в это время непринужденный разговор. Если ребенок доверяет родителю, о серьезной проблеме он расскажет.

- И еще один важный аспект: то, что замалчивается, имеет шанс воспроизвестись. Например, один из членов семьи был алкоголиком или покончил с собой. И детям о нем не рассказывают, будто и не было такого человека. Как ни странно, в следующем поколении может появиться человек, который повторит судьбу родственника. Так работает семейное бессознательное. Все члены семьи «заряжены» этой темой, боятся ее, а то, чего мы боимся, в большой степени на себя и навлекаем. Тотальное скрывание «позора семьи» наносит молодежи вред. Мне близки идеи психологов семейного подхода, которые считают, что каждый человек – это не только личность, но и член семейной системы, которая является пригнанным механизмом. Часто болезни или плохое поведение ребенка – это отражение дисфункции семьи, ведь дети самые уязвимые ее члены.